Россия и Иран — новое измерение стратегического партнерства

Иран, выполнив свою часть сделки по сокращению ядерной программы, рассчитывает сегодня на возвращение в мировую экономику. Современная политическая ситуация показывает, что снятие санкций с Ирана точно не будет быстрым. Тем не менее сегодня мы видим, что у границ России появился новый сильный региональный игрок. Что сулит нашей стране возвращение Ирана? Сможет ли Россия сохранить возможности для отстаивания своих экономических и политических интересов в регионе и что этому может помешать? На эти и многие другие вопросы ответил член Комитета Совета Федерации по международным делам, глава группы дружбы Совета Федерации и иранского Меджлиса — Игорь Николаевич Морозов.

Игорь Николаевич, в марте 2017 года Вы в очередной раз посетили Иран в составе большой делегации. Расскажите каковы, по вашему мнению, ближайшие задачи и долгосрочные цели у России в Иране?

Начнем с того, что Россия и Иран сегодня являются экономическими партнерами, военными союзниками по антитеррористической операции в Сирии, и имеют большие перспективы взаимодействия как в геополитике, так и в региональном сотрудничестве. На сегодняшний день нашими компаниями подписаны ключевые контракты, связанные в первую очередь с энергетикой как атомной, так и тепловой, электрификацией железной дороги Гармсар – Инче Бурун.

Начал выстраивать свои взаимодействия средний бизнес. Так, Тихвинский завод по производству железнодорожных платформ подписал долгосрочное соглашение, которое даст возможность локализовывать российское производство в Иране и продвигать нашу железнодорожную продукцию на ближневосточный рынок, тем более что Иран планирует участвовать в Экономическом поясе Шёлкового пути и вместе с китайцами строить железную дорогу в направлении Армении, Грузии, Азербайджана с выходом на Черное море (порт Поти). Однако нам хотелось бы, чтобы этот маршрут прошел по территории Российской Федерации и вышел на наши западные границы, и в этом нам надо убеждать наших иранских и китайских партнеров.

Кроме этого у нас есть возможность сотрудничать в нефтегазовой сфере. На сегодняшний день «Зарубежнефть» уже принимает участие в тендерах Ирана на разработку шельфа, подали заявку «Роснефть», и завершает переговоры «Лукойл». Это большой бизнес на перспективу укрепления российских позиций на мировых углеводородных рынках, и от него ощутить быструю отдачу довольно сложно. Чтобы увидеть более быстрый экономический эффект, нужно приступить к формированию регионального сотрудничества между субъектами Российской Федерации и провинциями Ирана, которые готовы к взаимодействию. Для этого осенью 2017 года будет проведен очередной региональный форум под эгидой первого вице-президента Игоря Шувалова, и это мероприятие точно создаст новый сильный импульс на фоне уже реализуемых более крупных проектов.

Проявляют ли интерес к Ирану западные компании?

Мы должны спешить потому, что европейские компании, как крупные, так и средние уже подписывают выгодные контракты. В первую очередь это Airbas, Boeing, также речь идет о продаже Ирану самолета франко-итальянского производителя «ATR». Первые 4 самолета собираются поставить в ближайшее время. И этим самым наполняется рынок авиационных перевозок и сокращается ниша для проникновения нашего ближнемагистрального пассажирского самолёта Sukhoi SuperJet 100 на рынок иранских авиалиний.

У нас есть конкуренты также и в тепловых электростанциях. Уже известно, что европейцы ведут переговоры с Тегераном по строительству своих электростанций. Поскольку после снятия большей части санкций экономика Ирана будет расти, и появится потребность в энергетики, вот здесь мы должны опередить европейские компании. Очень многое зависит от работы Постоянной российско-иранскаой межправительственной комиссии под сопредседательством министра энергетики России Александра Новака и министра связи и информационных технологий Ирана Махмуда Ваязи. Александр Валентинович в наступательном стиле провел декабрьскую сессию. Российская Федерация заключила более десяти соглашений, меморандумов и договоров о намерениях. Фактически это был прорыв в торгово-экономических отношениях. Был подписан ряд документов, в том числе и между банками России и Ирана, что позволяет преступить к формированию механизма оплаты внешнеторговых контрактов в межнациональных валютах. Это действительно наш крупный успех.

Мы знаем, что Западные страны и Китай вкладывают большие средства в так называемую «мягкую силу» в Иране. Сможет ли Россия выдержать конкуренцию в этой сфере?

Вы правы. Не смотря на то, что санкции с Ирана были сняты всего менее двух лет назад, в Тегеране уже активно работают культурно-просветительские некоммерческие организации такие, как немецкий Институт имени Гёте, французский Альянс Франсез, китайский институт Конфуция – почти все страны уже имеют инструменты своей мягкой силы в Иране. И нам нужно сделать все возможное, чтобы в Тегеране как можно быстрее открылся культурный центр Россотрудничества, где и наши соотечественники и иранцы смогут организовывать выставки, проводить презентации, узнавать последние новости о нашей стране. Мы должны показать, что Россия активно возвращается в культурную жизнь Ирана. К примеру, иранский культурный центр уже работает в Москве более 15 лет.

В этой связи очень позитивно, что фонд «Русский мир» Вячеслава Никонова 16 апреля 2017 года открыл в Тегеранском университете Русский центр с целью стимулировать иранскую молодёжь изучать русский язык и узнавать всё о России. Русский мир должен проникать в университетскую среду, которая пока не ориентирована на Россию. И то количество квот, государственных стипендий, выделяемых для обучения иранских студентов в России, не идет ни в какое сравнение с количеством квот выделяемых Германией, Францией, Китаем и другими странами. Поэтому нам необходимо двигаться вперед. Мы находимся уже в конкурентной среде на всех уровнях российско-иранского взаимодействия.

Как Иран выстраивает отношения с Западной Европой?

Иран традиционно тянется к Западной Европе. Очень много иранцев проживает в Великобритании, в Германии и во Франции. Иранцы, которые сегодня занимают руководящие посты в правительстве и администрации президента Х. Рухани, заканчивали европейские университеты. Поэтому и ментально, и исторически им легче работать с западными партнерами. Европейцы очень хорошо знают Персию, их историю, традиции и обычаи, поэтому легко понимают иранцев.

Если сегодня приехать в Тегеран, то мы увидим, что все гостиницы заняты французами, итальянцами, немцами и представителями других европейских стран, а также сейчас там много китайцев. Иран считает Китай стратегическим партнером. Внешнеторговый оборот Ирана и Китая в несколько раз больше, чем Ирана и России. Иран поставляет в Китай нефть, и Китай является потребителем энергоресурсов номер один в своем регионе, опережая Индию, Японию и Южную Корею. Иранцы договариваются с Китаем о поставке в регион терминалов СПГ (Сжиженный природный газ). Китайцы готовы инвестировать средства в достаточно широкую сеть терминалов СПГ и договариваются даже о том, чтобы совместно экспортировать иранский газ в Европу.

Недавно иранцы проводили в Германии крупную конференцию по иранским энергоносителям. На этой конференции были представители России, США и большинства стран ЕС. США рассматривают этот шаг Ирана, как конкурентный для себя. Американцы все же надеются перехватить инициативу формирования цены на газ у России. Эти шаги иранского правительства говорят о том, что Иран вышел на траекторию собственного развития за счет своих энергоресурсов, запасы которых огромны, как и в России. Следовательно, Иран потенциально может стать нашим конкурентом; мы должны это понимать и делать все, чтобы стать в этом сегменте экономики не конкурентами, а стратегическими партнерами.

Иранцы планируют возобновить сотрудничество с компанией Mercedes Benz. Как известно, в 2010 году, прекратив свою деятельность в Иране, компания перестала поставлять комплектующие и запчасти для грузового автотранспорта. На сегодняшний день подписано Соглашение о намерениях построить отверточное производство большегрузных автомобилей Mercedes. Это достаточно сильный ход, поскольку он даст иранцам возможность получить новые технологии от концерна, новые рабочие места, активизировать свою транспортную сеть перевозок. Очевидно, им будут необходимы пути выхода на Европу. Не хотелось бы, чтобы в этой ситуации наши проблемы с Астраханским портом и портом Оля стали бы препятствием транспортного сообщения Ирана с Европой через Россию. Потому что в противном случае иранцы пойдут через Азербайджан на Грузию, поскольку это тоже для них удобный короткий путь выхода на европейский рынок.